Generic selectors
Exact matches only
Search in title
Search in content
Post Type Selectors
Версия для слабовидящих

Не хрестоматийный Чехов

Алексей Курганов Впервые за четверть века своего существования театр «ФЭСТ» обратился к драматургии Чехова. В апреле зрители увидят премьерный спектакль «Три сестры». Ставит его режиссер и актер Алексей Курганов, известный как постановщик спектакля «Фантазии Фарятьева».

- Алексей, это была ваша идея поставить Чехова?
- Это был заказ театра. «ФЭСТ» давно и долго шел к Чехову. Было огромное желание и потребность, и готовность поставить одну из его пьес. Когда мы беседовали с руководством театра, я назвал практически весь мировой репертуар, всю современную драму, в том числе Чехова. Мы выбрали «Три сестры» и начали работать.
- На какой стадии сейчас находится ваша работа?
- Мы практически собрали второе, третье и четвертое действие, сейчас собираем первое. Иногда происходит так: делается первое действие, ищутся какие-то приемы, формы, стиль, потом достаточно легко на этой волне делаются следующие действия, а потом приходится возвращаться к первому действию и дорабатывать его. Сейчас мы этим и занимаемся.

- Чехов во всем мире ставится довольно активно, что принципиально нового вы пытаетесь внести в свою постановку?
- Невозможно сделать спектакль не от себя, иначе он будет мертвый, и невозможно сказать, что принципиально нового ты делаешь, пока не получишь результат. Естественно, я видел постановки «Трех сестер» Льва Додина и Петра Фоменко и очень много читал о постановках Эфроса и Товстоногова, но мы пытаемся передать свое ощущение от Чехова, от его творчества, от этой пьесы, и передать ее современное и нами услышанное дыхание. Главное - пробиться к тому, чтобы текст звучал на сцене живо, чтобы напечатанная на бумаге пьеса перешла на сцену и ожила. У Чехова вдруг оказывается, что между словами происходят какие-то действия, между людьми строятся и складываются какие-то отношения, как-то течет жизнь семейства Прозоровых.
- С вашей точки зрения «Три сестры» — это комедия, мелодрама, драма, трагедия или просто житейская история?
- У Чехова эта пьеса по жанру определена как драма, что для него достаточно необычно. Как правило, он называл свои вещи комедиями. Антон Павлович обладал очень специфическим чувством комедийного. Часто он комичным считал то, что для других является трагичным. «Три сестры» - драма, но, по моему ощущению, драма героическая, с уклоном в трагедию. Конечно, в ней есть и комедийные моменты. После Шекспира это жанровое синтезирование нормально.
- Вы допускаете сокращения в тексте?
- Минимальные. Четырехактную пьесу мы укладывается в два действия.
- Как бы вы объяснили: почему Чехов, очень русский писатель, столь популярен во всем мире?
- Потому, что он не только русский писатель. Вообще считается, что Шекспир и Чехов - два величайших драматурга в мировой литературе. И это действительно так. Чехов ведь перевернул представление о том, что такое драматургическая фактура, несмотря на Ибсена, Стриндберга и других представителей новой драмы. Сейчас нам приходится серьезно работать с полифонией первого акта, чтобы пробиться сквозь слова, которые он нанизывает одно на другое, и которые при этом являются только легкой пеной на поверхности очень сложных подводных течений и событий, происходящих в его пьесах. При том, что Чехов все свои истории погружает в быт, он совершенно не бытовой писатель. Очень часто возникает такое ощущение, что в пьесах Чехова ничего не происходит. Люди проживают свои маленькие истории, пьют чай, ходят, сидят, курят, а при этом нужно довести артиста до понимания того, что именно эта мелочь и является настоящим событием в жизни человека и заставить его оценить это. Например, «Три сестры» начинаются с именин Ирины. Ну, вроде бы такой невзрачный факт, но надо понять, что эти именины воспринимаются всеми как поворотная точка в их жизни, что это рубеж. В пьесах Чехова герои никогда не берутся в какой-то бытовой повседневной ситуации, когда они расслаблены. Они всегда берутся в экстремальной ситуации: либо это именины, либо - маcленица, либо - пожар. Персонажи доведены до предела, до точки кипения, когда у них начинает крышку срывать с головы и свистит свисток. Они практически взлетают над полом - такова степень напряженности, такие серьезные проблемы, связанные с вопросами жизни, они решают. Правильно ли я живу? Почему этот человек меня не любит? Ведь я его люблю и не могу уйти от него, потому что понимаю, что только с ним могу быть счастлив. Как нужно жить? Градус восприятия этих вопросов велик.
- То есть слова в чеховских пьесах прикрывают кипение страстей?
- Конечно. Чехов в этом смысле абсолютно шекспировский автор. В его пьесах накал страстей ничуть не меньше. Он камуфлируется бытовым флером, бытовым рисунком, бытовой фактурой жизни.
- Как актеры «ФЭСТа» работают на чеховском материале?
- Хорошо работают, продуктивно. Сейчас мы пытаемся найти манеру существования в этом материале. Ведь у Чехова очень важно, чтобы артист на сцене думал. Он должен понимать, про что он сейчас живет, чего он хочет. Когда в чеховской пьесе человек на сцене не думает, когда у него пустые глаза, больше спектакль смотреть незачем. Актер может говорить какой-то текст, но если его произносить, не понимая зачем, то будет какая-то нелепица. Это - специфика Чехова. Артист всегда должен понимать, чего в данный момент хочет его персонаж, ради чего он существует. Вот до этого мы и пытаемся докопаться. Ну и очень важно достичь динамики. Существует традиция унылого, вялого Чехова, но у меня есть ощущение, что его драматургия - очень динамичный материал. На мой взгляд, там все происходит достаточно быстро. Мы стремимся к тому, чтобы увязать действие с нашим теперешним восприятием жизни, с нашими темпами, где все происходит быстро: люди быстро соображают, быстро думают.
- Ваш спектакль привязан к тому времени, в котором жил Чехов?
- Да. Конечно, здесь присутствует определенная театральная стилизация. У нас нет цели реконструировать временные реалии - это все-таки не этнографический спектакль, но, тем не менее, есть стилизация под рубеж XIX-XX веков.
- Резкого осовременивания вы не делаете?
- Нет. Мне пока это не интересно. Мы пытаемся погрузиться в чеховское время, понять, что движет героями, мотивы и поступков. Серьезный упор на какую-то суперэкстремальную форму мы не делаем.
- А кто занят в главных ролях?
- У Чехова нет неглавных ролей, у него любая партитура необходима. Поэтому по порядку: Андрей Прозоров - Павел Конивец, Наташа, его невеста, потом жена - Ольга Алисова и Ульяна Чеботарь, Ольга - Татьяна Полянская, Маша - Наталья Галютина, Ирина - Наталья Ларюнина, Вершинин - Антон Кузьменко, Тузенбах - Дмитрий Полянский, Соленый - Алексей Аптовцев, Чебутыкин - Игорь Бондаренко, Федотик - Александр Конивец, Родэ - Сергей Хапров, Анфиса - Людмила Лобанова, Ферапонт - Андрей Домнин.
- Вы интересно распределили мужские роли. Казалось бы, Вершинина должен играть Полянский, Соленого - Кузьменко, Тузенбаха - Павел Конивец.
- Для театра очень вредно такое хрестоматийное восприятие и автоматическое распределение ролей. Нам кажется, что мы точно знаем, как выглядели персонажи «Трех сестер», а это совсем не так, это - некая инерция восприятия. Ведь у Чехова не прописано, как именно выглядит Тузенбах. Сказано лишь, что он некрасив. И это все, что мы о нем знаем. Не указано, как выглядит Соленый, как выглядит Вершинин. Просто сложились определенная романтическая традиция, типажность, амплуа, которые нам навязывают какие-то представления о том или ином герое. А ведь здесь интересно, прежде всего, попадание во внутренний рисунок человека, в его внутренний потенциал. К тому же для многих артистов труппы роли, так как я их распределил, достаточно интересны для их творческого развития и расширения диапазона.

"Родники", 18 февраля 2011 г.

http://yiv1999.narod.ru/Fest/FEST_List.htm

© 2024 Мытищинский театр драмы и комедии «ФЭСТ», 141008, Россия, Московская область, г.Мытищи, ул.Щербакова, д.6А, телефон: +7(495)586-07-77, касса: +7(495)582-81-81
magnifierchevron-down