Ну что же, господа, премьера состоялась, говорить о ней можно много, пока же скажу одно - спектакль получился интересным. Если кто-нибудь скажет по этому поводу "Смотреть или не смотреть - вот в чём вопрос", то на такой вопрос я отвечу уверенно - смотреть.
"Вишнёвый сад" и "Горе от ума" - эти два спектакля по произведениям из школьной программы, которые репетировались одновременно и вышли к зрителю с очень небольшим интервалом, составили - во всяком случае, для меня - своего рода дилогию, объединённую общей темой ("мы словно две половинки одной красивой и весёлой картинки"). Но и несходство между этими спектаклями весьма очевидно - разные авторы, разные пьесы, отделённые друг от друга столетием без какой-то мелочи, разные режиссёры, разная стилистика, разные сценические площадки и - на мой взгляд - не вполне одинаковые результаты.
Для тех, кто внимательно следит за жизнью “ФЭСТа”, не составляет тайны, что три месяца вынужденной самоизоляции (с апреля по июнь) стали для этого театра временем весьма интенсивной работы и попыток освоения новых форматов, что, разумеется, делает этому коллективу честь и не исключено, что доставит ему в будущем престижную премию. Как сказал бы в этом случае Игорь Кваша, я не говорю, что мытищинская весна равноценна болдинской осени, но всё-таки что-то героическое в этом есть - "ФЭСТ" замахнулся на вещь, не удававшуюся за последние двести лет никому и никогда - трагедию Александра Сергеевича Пушкина "Борис Годунов".
Остаётся сказать несколько слов о последнем отрывке - the last but not the least. Сценическая версия книги Марии Рольникайте "Я должна рассказать" захватывает с первых секунд - здесь полагалось бы добавить "и ни на секунду не отпускает", но это не совсем так - она иногда отпускает.
Интервью с режиссёром Николаем Берманом, в котором тот сравнил хорошо мне знакомую книгу с древнегреческой трагедией, внушало определённые опасения - я уже приготовился увидеть героев Бориса Васильева ходящими на котурнах, изъясняющимися гекзаметром и строящими какие-то странные гримасы, призванные заменить античные театральные маски - тем радостнее было убедиться в своей ошибке - то, что нам показали, гораздо больше напомнило Москву 1975 года, чем древнюю Грецию (впрочем, кто сказал, что Москва 75 года не была похожа на древнюю Грецию - взять хоть меня - я же вылитый древний грек, хоть в Британском музее выставляй!) Попробую объяснить мою мысль.
Несколько иные чувства вызвал отрывок по Бертольду Брехту - первая встреча ФЭСТа с этим автором вышла не слишком удачной - впрочем, не хуже, чем многое в этом самом роде из практики других коллективов. Помнится, лет 20 назад один режиссёр - назовём его М. - поставив эту пьесу - а точнее, композицию из этой пьесы и других отрывков того же автора в одном из московских театров, обозначил жанр своего представления как "брехтиана" - те немногие, кто посмотрел этот спектакль, продержавшийся в репертуаре очень недолго, говорили, что более подходящим был бы термин "брехтня".
Одно из последних событий в истории театра “ФЭСТ” - конкурс режиссёрских эскизов к спектаклю о Великой Отечественной войне. Несмотря на крайне неблагоприятные обстоятельства, этот конкурс всё же состоялся (что, признаться, меня сильно удивило), театр познакомился с несколькими начинающими режиссёрами; новые знакомцы пришлись мытищинским актёрам по душе (что меня удивило намного меньше), самим участникам конкурса прежде неизвестный театр также понравился (что меня вообще не удивило), и в итоге появилось два отрывка, которые имеют прекрасные шансы перерасти в очень интересные спектакли (во всяком случае, лично мне бы очень хотелось эти спектакли посмотреть), два отрывка, смотреть которые мне было откровенно скучно и ещё три, о которых я не могу сказать ни того, ни другого. С этих трёх я и начну более подробный разговор.
